Королевство Хатуту - Страница 116

116

– Ну, так кто же написал «Севильского цирюльника»?

И Поль уверенно ответил:

– Пуччини.

Когда пришел их шофер Анри, и они уже собрались выходить, зазвонил телефон. Мама сняла трубку. Спрашивали Поля. Убедившись, что это не репортер, мама передала Полю трубку. Это был мсье Вольруи. Он сообщил, что через два дня в министерстве колоний состоится заседание по вопросу социальных и административных проблем во Французской Полинезии.

– Ваше присутствие, мсье Дожер, будет необходимо.

– Да, я приду, – сказал Поль.

– За вами пришлют машину.

– У нас есть машина. Я могу приехать и на автобусе.

– Это официальный вызов министра, и за вами приедет машина от министерства.

Здание парижской Оперы очень понравилось Полю. Он забыл его с детства, и Анри специально для него на малой скорости объехал вокруг неимоверно громадного здания Оперы, занимавшего целый квартал. Внутри тоже было красиво. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице рядом с мамой и Марго, Поль озирался по сторонам, рассматривая арки, балюстрады, сводчатые высокие, так что кружилась голова, потолки, с которых свисали сверкающие люстры. Это было куда красивей Нотр-Дама. На Марго и маму разговор Поля с мсье Вольруи произвел большое впечатление, и они то и дело возвращались к этой теме, которая Поля уже не трогала. Колонии, Полинезия, королевство Хатуту и само предстоящее в министерстве совещание ушли для него в прошлое. Теперь он сидел в ярко освещенном зале среди мужчин в смокингах и дам в сверкающих дорогих украшениях. На нем был смокинг, в руке бинокль. Очень хотелось посмотреть в бинокль на верхние ложи и расписанный купол с люком, куда раньше поднималась люстра со свечами, когда еще не было электричества. Но он не поднимал бинокля, сохраняя светское достоинство. Он был среди публики высшего света Парижа. Он был в цивилизованном мире. Стоит только скосить глаза, и он увидит Марго в декольтированном платье, открывающем ее девичьи плечи и токие руки, до локтей затянутые в перчатки. У мамы на плечах был шарф – рождественский подарок. Люстры стали медленно гаснуть. Осветился занавес, на котором было выткано изображение другого занавеса. Увертюру Поль слушал внимательно, поскольку Марго уже наиграла на пианино отрывки из увертюры, и еще рассказала анекдот об этой увертюре. Россини писал ее на подоконнике, поскольку было жарко. Подул ветер, и увертюру снесло за окно. Россини был толстый и ленивый. Ему было лень спуститься на улицу, и он тут же на подоконнике написал новую увертюру, которая теперь исполнялась. А первая увертюра так и потерялась. Опера была интересной, хотя Поль заранее знал ее содержание. Только арии были длинными, и фразы по многу раз повторялись. Главный герой оперы граф Альмавива по сюжету должен быть молодым, но его играл пожилой мужчина, к тому же он пел по-итальянски. Поль запомнил его имя: Тито Скипа. Когда он брал верхние ноты, его отвислый подбородок раздувался. Это было забавно, и Поль с интересом ожидал верхних нот. Мама это заметила, шопотом спросила:

– Правда, красивая ария?

Поль кивнул. В антракте мама сказала:

– Конечно, это не Джильи.

Марго ее поддержала:

– У Джильи уникальное бельканто, хотя он им и злоупотребляет. Но Скипа уж очень музыкален. Ты заметила, как он заканчивает фразы? Голос интригующе уходит.

Поль чувствовал некоторую неловкость, сознавая свое невежество. Надо быстрее наверстывать то, что разделяет его с цивилизованными людьми. Еще его поразили фойе театра. Арочные окна и такие же заркала, в которых бессчисленно отражались сверкающие люстры. Во втором антракте около буфета произошла неожиданная встреча:

– Добрый вечер, мсье Дожер, – послышался знакомый мужской голос. И Поль увидел Роже. Рядом с ним была красивая дама в жемчужном колье. Это была его жена. Роже представил ей Поля.

– Очень приятно познакомиться с человеком с Маркизов, как вас называют газеты, – сказала она со светской улыбкой. Поль представил своих дам. Мать и сестра. Роже мельком, хотя и не без интереса, оглядел Марго, сказал, обращаясь к маме:

– Даже представить себе трудно, что вы испытали при встрече с сыном.

– Я до сих пор это испытываю, – серьезно сказала мама. Роже улыбнулся Полю:

– Мсье Дожер, послезавтра мы встретимся в офисе Мориса Мутэ. – Поль знал, что Морис Мутэ – министр колоний, или как его называли, министр заморской Франции. Марго и мама тоже встретили в фойе каких-то своих знакомых, представляли им Поля, и он с вежливой улыбкой наклонял голову. Это было похоже на игру, и Полю нравилась эта великосветская игра. По окончании спектакля Анри ждал их в машине, но они пересекли площадь и зашли в кафе Де Ль-Опер, где пили горячий шоколад с фруктовым пудингом. Когда они в первом часу ночи приехали домой, Марго села за пианино и стала играть финал прослушанной оперы. И они втроем пропели этот финал: – Доброй ночи вам сеньоры, доброй ночи, до-о-оброй ночи, – и при этом все трое улыбались друг другу. Так закончился первый светский вечер Поля.

С утра сразу после завтрака, кофе с круассон, они поехали на Ламбаль показать Полю новую отделку их дома. Внешне дом остался прежним, только рамы и двери были новыми. Планировка сада почти не изменилась. Весь интерьер был отремонтирован. Кроме комнаты Поля на втором этаже. Когда дом был занят немцами, детскую почему-то не трогали, и она была заперта на ключ. Здесь все было покрыто пыльными чехлами. Поль долго разглядывал пыльный подростковый велосипед, пока не вспомнил, что это его велосипед. Он узнал его по звонку на руле. Звонок висел на половинке скобы, а руль был слегка согнут. Поль вспомнил, как он налетел на дерево, съезжая на этом велосипеде по склону. Мама спросила неуверенно:

116